Пройти мимо цветка...
Но так пройти — чтоб не сломить и голоса у песни.

Весне

Напряженная тишина.
Там где тоненько – там и рвётся:
мы срастаемся, как придется.
Это подлое время – весна.

Время яростно вскрытых рек –
Время нежно-крылатых всходов...
Манит нас тёплый ветер свободы,
но ещё не растаял снег.

Летом – всё несказанно проще:
море света и тёплых дней.
Слом сезона – куда страшней:
нам даны были крылья тощие...

Мне нравится моя свобода:
без "левых" мыслей и без рук -
стать тонкой вешалкой у входа
...иль кактусом, расцветшим вдруг.
Стоять, разлапив стебли к солнцу, -
на солнцем залитом окне;
глазеть, как сыч, и - не колоться!
И лаской - ластиться к Весне...

Но свет твоих потухших глаз -
Пройдёт сквозь сотни тысяч лет!
Какое дело мне до вас,
Раз до Любви вам дела нет?

Окончен бой. Кто выжил – тем тепло;
А мёртвые, как дети, – жмутся к тверди.
Блестит броня. И солнце высоко.
И можно высоко шутить о смерти…

Но, если танки входят в Вифлеем,
То значит – Ирод народился снова.
Звезда Любви – Святая Terra Nova! –
Под купол Твой – так мало здешних стен!

Иерусалим – что римский Колизей –
Без времени: его здесь ссохлось русло.
И если христианину – только грустно,
То иудею – этот мавзолей

Фатален, как чахоточному сырость.
Здесь только Благодатные огни
Ещё текут… в края чужой земли
В Субботний день – и в этом Божья милость.

Вечерний свет - печаль покоя.
Волною ветер упоён... -
Хранит он спелый запах моря
В надёжной глубине времён.

И время ждет: ржавеют латы,
Означив пиршество Земли;
Белеет первенец крылатый -
На скальном выступе - вдали...

Застыли серые морщины:
Давно угас неравный бой.
Здесь тихий свет. И нет причины
Кому-то жертвовать собой!

Сердце

С овчинку небо показалось,
Свернулась кровь, остыло тело...
Но сердце тёплым оставалось,
когда пришли живые в белом.
Врачи склонились перед фактом,
укрыли чистой простынёю...
Но сердце, гулко, такт за тактом -
Упрямо тлело под бронёю.

...Он уходил шестью ногами:
Двумя вперёд, четыре - к низу.
Почти неслышными шагами
Прошёл за шлейфом белой ризы...
Под сенью морга, в общежитьи,
Ещё так жизненно небритый,
Лежал он в очередь на вскрытье,
Но не был вскрыт, меж всех забытый.

Потом его похоронили:
Воткнули в землю, как деревце.
Но сердце живо и в могиле -
Какая разница для сердца!

На смерть Пигмалиона...

На миг – как прежде – холодея
Ожившим мрамором лица,
Зачем ты плачешь, Галатея,
Над телом своего творца?

К нему склонились: лица, лица...
Но ты оплакивать не смей!
Ты - самая чудная птица,
Из всех любимых им людей.

Донне Анне

Как грустно жить на этом свете;
И каплет дождик неустанно...
Где ваши дети, Донна Анна?
Где ваши праведные дети?

Где сад, возделанный руками,
Живой очаг и сын желанный?
Все - записные Дон-Жуаны -
Какими были дураками!

Вся пыль кварталов Аламеды -
В сердцах их жадных, будто пепел.
Кто вас, родимая, не встретил -
Познал лишь "Пировы" победы.

Ведет их - глупая звезда.
Как скучно с вами, господа!

Не ждите принцев
Короток их срок.
Они давно в Раю ...или в неволе.
Они родятся - и кричат от боли,
И смотрят, смотрят, смотрят на Восток!

Не ждите принцев -
Короток их срок.
Они крылаты - до последней капли...
Они все чаще - в бронзе или в камне;
И смотрят, смотрят, смотрят на Восток...

Не ждите принцев -
Короток их срок.
Надежды яркий луч - он слабо греет.
А девы ждут - и от тоски стареют,
И смотрят, смотрят, смотрят на Восток...

Не ждите принцев -
Короток их срок.
Нет смерти. Есть одна лишь боль разлуки.
А вот уже растут чужие внуки -
И тоже смотрят, смотрят на Восток.

Не ждите принцев -
Короток их срок.
Не держит их Любовь на этом свете.
И страшно женщинам, когда их дети
Глазами дивными посмотрят на Восток...

Не ждите принцев!